К списку рассказов
(Михаил Задорнов)
Должен сознаться, что чем старше я становлюсь, тем больше не понимаю.
Например, я не понимаю, как люди ездят в пассажирских фирменных поездах, если за одиннадцать дней билеты на них не продаются ни в одной кассе, а за десять дней все билеты в этих кассах уже проданы?
Еще я не понимаю, куда мы денем всю обувь, которую выпустили?
Не понимаю, почему после сокращения штатов количество работников в учреждениях все увеличивается?
Я не понимаю – еще хоть в одной стране женщины жалуются одновременно, что нет продуктов и что они не могут похудеть?
А когда я смотрю на подрастающее поколение, я не понимаю, сколько же стариков в двадцать первом веке будут говорить своим внукам: "Вот когда мы были молодыми, мы пели приличные песни, "Хэви метал".
Еще я не понимаю многих наших названий. Например, что это за название у конфет – "Радий"? Или торт "Отелло"?! А пряники "Комсомольские"? Их что, можно разгрызть только в комсомольском возрасте? И я не понимаю, какой запах должен быть у одеколона "Спортклуб"?
Но это далеко не все, что я не понимаю. Иногда я не понимаю такого, о чем вообще лучше говорить шепотом.
Например, я не понимаю, почему у нас гегемоном считается пролетариат, в то время, как у нас гегемон – сфера обслуживания. Причем чем дальше, тем гегемонистее!
И я не понимаю, почему мы все должны перестраиваться? Те, кто работал плохо, я понимаю, должен работать хорошо. А кто работал хорошо? Должен теперь работать плохо?
И я никак не могу понять, почему у нас всегда народ страдает от тех постановлений, которые издаются ради него? А те, против которых эти постановления направлены, живут еще лучше?
Кстати, я не понимаю, можно в наше время говорить то, что я говорю, или нет? Я вообще не понимаю, кто-нибудь понимает, что можно в наше время говорить, а что нельзя?
Я искренне хотел понять, начал смотреть телевизор, слушать по нему речи местных руководителей, но тоже ничего не понял, потому что они через слово говорят: "так сказать", "в общем-то" и "где-то". А я не понимаю, что значит: "так сказать, социализм", "в общем-то перестройка" и "где-то гласность". Я понимаю, что где-то она есть, но где?
Еще я не понял, как руководителями на местах могут работать люди, которые неграмотно говорят, несмотря на то, что они называют себя верными ленинцами. Я вообще не понимаю, что значит выражение "верный ленинец". Я понимаю так: если человек ленинец, то, значит, уже верный. А если говорят: "верный ленинец", имеют в виду, что где-то есть неверный ленинец, а кого имеют в виду, я не понял?
Плюс к этому, просмотрев много передач, я не понял, у нас действительно хотят организовать кооперативы? Или это такая кампания по выявлению жуликов?
Словом, я понял одно: если бы я понимал, о чем я говорю, то лучше было бы помолчать. Но поскольку я не понимаю, то могу сказать. Но на всякий случай все-таки шепотом.
Я не понимаю, зачем нужен профсоюз? Нет, я понимаю, что нужен профсоюз, который защищает интересы трудящихся. Но я не понимаю, зачем нужен профсоюз, который защищает свои интересы от трудящихся?
И я не понимаю, чем занимается комсомол? И я не понимаю, они сами понимают, чем они занимаются? И я совсем уж не понимаю, зачем один товарищ из комсомола выступил с предложением издать постановление по борьбе с показухой? Он что, не понимает, какая после постановления о борьбе с показухой развернется показуха борьбы с показухой?
Я ничего не понимаю в нашем народном хозяйстве! Например, я не понимаю, почему соцсоревнование – это хорошо? И как может конвейер по выпуску носков на правую ногу соревноваться с конвейером по выпуску носков на левую ногу?!
И я не понимаю, почему перевыполнение плана укрепляет нашу экономику? И что делать с ручками для дверей, если их выпустят втрое больше, чем дверей? Можно их, конечно, поставить на кастрюли. Может, поэтому мы и покупаем порой стиральные машины с авиационными двигателями, которые, когда включаешь, ощущение, что злетишь; пылесосы в корпусах от бронебойных снарядов; портфели с замками от сараев. А недавно, говорят, один завод выпустил чайники с милицейскими свистками. Теперь те, у кого есть машины, по утрам, когда чайник закипает, спросонья трешник вынимают.
И я совсем не понимаю, как один наш автомобильный завод выступил с лозунгом: "Станем законодателями мод в мировом автомобилестроении!" В то время как на прошлой международной выставке на их последней модели посетители повесили плакат: "вы бы еще лошадь выставили!" Кстати, я вообще не понимаю многих наших лозунгов. Например, что это за лозунг: "Перестройка неизбежна!" Это что, наказание?!
А теперь совсем шепотом, чтобы услышали только те, кто со мной согласен. Я не понимаю, почему я должен голосовать по месту жительства за того, кого выбирают по месту работы. Я не понимаю, почему у нас перестройка проводится людьми, которые довели страну до перестройки?
Еще я не понимаю, может, это хорошо, что я всего этого не понимаю?! Ведь с кем ни разговоришься, они тоже этого не понимают. Или понимают, что этого лучше не понимать. Вот когда понимаешь, сколько людей понимает, что этого лучше не понимать, становится понятным, откуда у нас столько непонятного!
Романы > Пикник на обочине > страница 27
— Нет, — сказал он. — Это не про нас… Ну а как насчет того, что человек, в отличие от животных, существо, испытывающее непреодолимую потребность в знаниях? Я где-то об этом читал.
— Я тоже, — сказал Валентин. — Но вся беда в том, что человек, во всяком случае, массовый человек, тот, которого вы имеете в виду, когда говорите "про нас" или "не про нас", — с легкостью преодолевает эту свою потребность в знаниях. По-моему, такой потребности и вовсе нет. Есть потребность понять, а для этого знаний не надо. Гипотеза о боге, например, дает ни с чем не сравнимую возможность абсолютно все понять, абсолютно ничего не узнавая… Дайте человеку крайне упрощенную систему мира и толкуйте всякое событие на базе этой упрощенной модели. Такой подход не требует никаких знаний. Несколько заученных формул плюс так называемая интуиция, так называемая практическая сметка и так называемый здравый смысл.
— Погодите, — сказал Нунан. Он допил пиво и со стуком поставил пустую кружку на стол. — Не отвлекайтесь. Давайте все-таки так. Человек встретился с инопланетным существом. Как они узнают друг о друге, что они оба разумны?
— Представления не имею, — сказал Валентин веселясь. — Все, что я читал по этому поводу, сводится к порочному кругу. Если они способны к контакту, значит, они разумны. И наоборот: если они разумны, они способны к контакту. И вообще: если инопланетное существо имеет честь обладать психологией человека, то оно разумно. Вот так.
— Вот тебе и на, — сказал Нунан. — А я-то думал, что у вас все уже разложено по полочкам…
— Разложить по полочкам и обезьяна может, — заметил Валентин.
— Нет, погодите, — сказал Нунан. Почему-то он чувствовал себя обманутым. — Но если вы таких простых вещей не знаете… Ладно, бог с ним, с разумом. Видно, здесь сам черт ногу сломит. Но насчет Посещения? Что вы все-таки думаете насчет Посещения?
— Пожалуйста, — сказал Валентин. — Представьте себе пикник…
Нунан вздрогнул.
— Как вы сказали?
— Пикник. Представьте себе: лес, проселок, лужайка. С проселка на лужайку съезжает машина, из машины выгружаются молодые люди, бутылки, корзины с провизией, девушки, транзисторы, фото- и киноаппараты… Разжигается костер, ставятся палатки, включается музыка. А утром они уезжают. Звери, птицы и насекомые, которые всю ночь с ужасом наблюдали происходящее, выползают из своих убежищ. И что же они видят? На траву понатекло автола, пролит бензин, разбросаны негодные свечи и масляные фильтры. Валяется ветошь, перегоревшие лампочки, кто-то обронил разводной ключ. От протекторов осталась грязь, налипшая на каком-то неведомом болоте… ну и, сами понимаете, следы костра, огрызки яблок, конфетные обертки, консервные банки, пустые бутылки, чей-то носовой платок, чей-то перочинный нож, старые, драные газеты, монетки, увядшие цветы с других полян…
— Я понял, — сказал Нунан. — Пикник на обочине.
— Именно. Пикник на обочине какой-то космической дороги. А вы меня спрашиваете: вернутся они или нет?
— Дайте-ка мне закурить, — сказал Нунан. — Черт бы побрал вашу псевдонауку! Как-то я все это не так себе представлял.
— Это ваше право, — заметил Валентин.
— Значит, что же, они нас даже и не заметили?
— Почему?
— Ну, во всяком случае, не обратили на нас внимания…
— Знаете, я бы на вашем месте не огорчался, — посоветовал Валентин.
Нунан затянулся, закашлялся, бросил сигарету.
— Все равно, — сказал он упрямо. — Не может быть… Черт бы вас, ученых, подрал! Откуда это у вас такое пренебрежение к человеку? Что вы его все время стремитесь принизить.
— Подождите, — сказал Валентин. — Послушайте. "Вы спросите меня: чем велик человек? — процитировал он. — Что создал вторую природу? Что привел в движение силы, почти космические? Что в ничтожные сроки завладел планетой и прорубил окно во Вселенную? Нет! Тем, что, несмотря на все это, уцелел и намерен уцелеть и далее".
Наступило молчание. Нунан думал.
— Может быть… — сказал он неуверенно. — Конечно, если с этой точки зрения…
— Да вы не огорчайтесь, — благодушно сказал Валентин. — Пикник — это ведь только моя гипотеза. И даже не гипотеза, собственно, а так, картинка… Так называемые серьезные ксенологи пытаются обосновать гораздо более солидные и льстящие человеческому самолюбию версии. Например, что никакого Посещения не было, что Посещение еще только будет. Некий высокий разум забросил к нам на Землю контейнеры с образцами своей материальной культуры. Ожидается, что мы изучим эти образцы, совершим технологический скачок и сумеем послать ответный сигнал, который и будет означать реальную готовность к контакту. Как вам это?
— Это уже значительно лучше, — сказал Нунан. — Я вижу, среди ученых тоже попадаются порядочные люди.
— Или вот. Посещение имело место на самом деле, но оно отнюдь не окончилось. Фактически мы сейчас находимся в состоянии контакта, только не подозреваем об этом. Пришельцы угнездились в Зонах и тщательно нас изучают, одновременно подготавливая к "жестоким чудесам грядущего".
— Вот это я понимаю! — сказал Нунан. — По крайней мере тогда понятно, что это за таинственная возня происходит в развалинах завода. Между прочим, ваш пикник эту возню не объясняет.
— Почему же не объясняет? — возразил Валентин. — Могла ведь какая-нибудь девчушка забыть на лужайке любимого заводного медвежонка…
— Ну, это вы бросьте, — решительно сказал Нунан. — Ничего себе медвежонок: земля трясется… Впрочем, конечно, может быть и медвежонок. Пиво будете? Розалия! Два пива господам ксенологам. А все-таки приятно с вами побеседовать, — сказал он Валентину. — Этакое прочищение мозгов, словно английской соли насыпали под черепушку. А то вот работаешь-работаешь, а зачем, для чего, что будет, что случится, чем сердце успокоится…
Принесли пива. Нунан отхлебнул, глядя поверх пены, как Валентин с выражением брезгливого сомнения рассматривает свою кружку.
— Что, не нравится? — спросил он, облизывая губы.
— Да я, собственно, не пью, — нерешительно сказал Валентин.
— Ну да? — поразился Нунан.
— Черт возьми! — сказал Валентин и решительно отодвинул кружку. — Закажите мне лучше коньяку, раз так, — сказал он.
— Розалия! — немедленно рявкнул вконец развеселившийся Нунан.
Когда принесли коньяк, он сказал:
— И все-таки так нельзя. Я уж не говорю про ваш пикник, это вообще свинство, — но если даже принять версию, что это, скажем, прелюдия к контакту, все равно нехорошо. Я понимаю — "браслеты", "пустышки"… Но "ведьмин студень" зачем? "Комариные плеши", пух этот отвратительный…
— Простите, — сказал Валентин, выбирая ломтик лимона. — Я не совсем понимаю вашу терминологию. Какие, простите, плеши?
Нунан засмеялся.
— Это фольклор, — пояснил он. — Рабочий жаргон сталкеров. "Комариные плеши" — это области повышенной гравитации.
— А, гравиконцентраты… Направленная гравитация. Вот об этом я бы поговорил с удовольствием, но вы ничего не поймете.
— Почему же это я ничего не пойму? Я все-таки инженер…
— Потому что я сам не понимаю, — сказал Валентин. — У меня есть системы уравнений, но как их истолковать, я представления не имею… А "ведьмин студень" — это, вероятно, коллоидный газ?
— Он самый. Слыхали о катастрофе в Карригановских лабораториях?
— Слыхал кое-что, — неохотно отозвался Валентин.
— Эти идиоты поместили фарфоровый контейнер со студнем в специальную камеру, предельно изолированную… То есть это они думали, что камера предельно изолирована… А когда они открыли контейнер манипуляторами, студень прошел через металл и пластик, как вода через промокашку, вырвался наружу, и все, с чем он соприкасался, превращалось опять же в студень. Погибло тридцать пять человек, больше ста изувечено, а все здание лаборатории приведено в полную негодность. Вы там бывали когда-нибудь? Великолепное сооружение! А теперь студень стек в подвалы и нижние этажи… Вот вам и прелюдия к контакту.
Валентин весь сморщился.
- ЖАНРЫ 359
- АВТОРЫ 252 398
- КНИГИ 575 077
- СЕРИИ 21 269
- ПОЛЬЗОВАТЕЛИ 526 160
Не разорваться же на две части! Тут такое начинается! Прибежал наконец владелец "мерседеса", с ним еще какие-то люди, на улице уже столпотворение. И что, не увидеть, чем закончится все это? Яночка была неумолима и торопила мальчишек.
-Да что там случилось! – недоверчиво спросил брат.- Обязательно нам мчаться туда? Именно сейчас? Гляди! – крикнул он Бартеку.- "Мерседес" чуть ли не на руках в сторону оттащили! – И опять сестре: – А что там нашел Хабр?
-В том-то и дело, что не знаю! – отвечала сестра.- Потому и зову вас, чтобы сами посмотрели. Мне кажется, прибор.
-Какой прибор? – заинтересовался Бартек.
-Таинственный и подозрительный! – ответила девочка.- А какой, это вы мне скажете, не буду строить из себя знатока, все равно в них не разбираюсь. Надеюсь, пан Вольский не забрал его, пока я тут с вами теряю время. Хабр предупредил меня, что он идет, но, может, не за прибором. Хотя, кто его знает, вдруг видел, как я там кручусь.
-Откуда видел, из своего окна?
-Нет, это во дворе, но он мог и из чужого окна подглядывать или вовсе с крыши.
Бросив последний взгляд на "мерседес", Павлик дал команду отправляться. Все трое бежали, предводительствуемые Хабром. По дороге Павлик расспрашивал Яночку, как она их отыскала.
-Не я, а Хабр вас нашел,- ответила сестра.
-Мы ведь сначала ехали на автобусе!
-Большое дело! Я тоже села в этот автобус, стала проверять на остановках. И он вас на третьей учуял. Ничего особенного!
Не стали ждать автобуса, сели в трамвай, который как раз подъехал. Поэтому, сойдя на улице Одыньца, пришлось немного вернуться назад. Во двор зашли со" стороны Рацлавицкой улицы, выслав вперед Хабра. На всякий случай. Хабр сообщил, что все спокойно, никого нежелательного во дворе нет.
-Вот, глядите! – шепотом сказала Яночка мальчикам и посветила фонариком.
Несколько минут Павлик с Бартеком молча рассматривали какую-то маленькую круглую штучку, прикрепленную к стене кирпичного строения под самой крышей. Оба одновременно поняли, что это такое, и Павлик чуть не крикнул от изумления, но ладошка сестры плотно закрыла ему рот. Второй рукой Яночка обязательно заткнула бы рот и Бартеку, да помешал фонарик. Мальчику с трудом удалось избежать мощного удара по зубам: к счастью он успел отклонить голову. И не стал издавать никаких восклицаний. Он первым отодвинулся подальше от опасного прибора. Брат с сестрой отошли следом за ним. Яночка за рукав оттащила мальчишек подальше, в угол за ящиками, и прошептала:
-Сейчас покажу вам второй такой. И третий. Все обнаружил, конечно же, Хабр. Я догадываюсь, что это такое, но вы мне скажете сами.
Осмотрев еще два таких же кружка, вся троица в молчании вышла на Рацлавицкую. Брат с сестрой выжидающе глядели на главного эксперта в технических вопросах, Бартека. А тот, страшно взволнованный, шепотом произнес:
-Микрофоны. Однажды довелось видеть один такой.
И спохватившись, что можно говорить громко, добавил, все же на всякий случай понизив голос:
-Устанавливаются для подслушивания, шпионами. "Жучок" называется. И еще "клоп".
-И теперь понятно, откуда пан Вольский все знает. Ему нет необходимости часами сидеть в засаде. Сидит себе дома и слушает.
-И не обязательно сидеть, может их разговоры на магнитофон записывать,добавила Яночка.- Ну наконец-то я разрешила эту загадку. А все благодаря Хабру!
-Выходит, они и в самом деле устроили себе здесь место встречи,- сказал Павлик.- Ничего не скажешь, очень удачное место, место первый сорт!
-Ты что имеешь в виду? – спросил Бартек.
-А то, что мы тоже обязательно должны их подслушать! – ответил Павлик.Минутку, еще взгляну.
И он исчез в темном проеме между лавчонками. Яночка и Бартек смотрели ему вслед и наверняка ждали бы спокойно, если бы вдруг не тявкнул крутящийся у их ног Хабр. Только тогда они заметили машину, сворачивающую с Пулавской.
-Хабр, быстро к Павлику! – приказала девочка.
-А что случилось? – не понял Бартек.
-Пока не знаю,- ответила Яночка,- но Хабр знает, что делает. Пусть и Павлик узнает. Пошли к ним.
Машина остановилась у магазинчика. Водитель вышел и скрылся в дверях магазина. Оба, и Бартек и Яночка, узнали его в тот момент, когда на него упал сноп света из распахнутой двери.
Это Пурхель,- шепнула Яночка.- Хабр сразу его узнал.
В магазине Пурхель пробыл недолго. Выйдя и немного попетляв по улицам, он свернул в знакомый двор.
-Хорошо, что Павлик там, а Хабр его предостерег. Может, что подслушает. Ведь ясно же, Пурхель шел на явку!
-А глины знают о нем? – спросил Бартек.
-Нет, пока мы не стали им говорить.
-А надо бы! И лучше вот прямо сейчас, пусть собственными глазами увидят, а то еще не поверят нам. Быстро звони!
-Но учти, тут одним колесом не обойдешься, сделай два! – предупредила Яночка, с ходу ухватив идею Бартека.- А я побежала искать телефон.
Видимо, телефонные боги не любили преступников и были всецело на стороне законности и порядка, ибо дозвонилась Яночка сразу же. Девочка не стала разыскивать очень сомнительный телефон-автомат. Она просто зашла в соседний магазинчик и вежливо попросила у его владелицы разрешения воспользоваться телефоном. Вежливая и воспитанная девочка произвела наилучшее впечатление на хозяйку лавочки, и разрешение было дано.
Поручика Вежбинского Яночка застала еще на работе. Разговор был коротким.
-Тут один человек встретился с другим, -сказала девочка.- Мы знаем, кто он, но хотим чтобы вы тоже узнали. Думаю, он тут немного задержится, что-то у него с машиной. На Рацлавицкой, между Пулавской и Балуцкого. Мы тут все с собакой.
Если дело и было изложено несколько путано поручик не стал придираться. Помолчав, переварил сообщение и коротко бросил в трубку:
-Хорошо! Еду. Спасибо.
Хозяйка магазина похвалила девочку:
-Умница, недолго ты говорила. А то мне уже закрывать пора. Нет, нет, дорогая, никаких денег мне не надо, у меня же телефон оплаченный.
Бартек поджидал Яночку неподалеку, спрятавшись в подъезде соседнего дома.
-Возвращается,- сообщил он Яночке.- Пошли посмотрим, как поедет.
Пурхель сел в свою машину, но она не проехала и нескольких метров, как зад ее занесло. Водитель съехал на край мостовой и остановился. Вышел, взглянул на колеса. Оба задних на глазах опадали.
Источник: